Однако господин Быстрый, которого Икдрек встретил на этом же собрании, был другого мнения. Быть может, это происходило потому, что взволнованная людская масса оттеснила его в дальний угол зала; отсюда ему, из-за его малого роста, ничего не было бы видно, да, пожалуй, и слышно, если б он не встал на стул. Чтобы не испачкать сиденье, он положил на него свой потертый портфель, как всегда битком па-битый книгами, так что старик стоял, в сущности, не на стуле, а на политической экономии и толковнике снов. А так как Индрек также держался в глубине зала, считая, что не имеет такого права на радость, как, например, Кяба, Лохк, Исайя и другие, то o;i и встретился с Быстрым. Старому господину казалось, будто у него и нет настоящего радостного чувства и он пришел только затем, чтобы ему досталась частица чужой радости. И вот теперь он стоял здесь, позади всех, старый, седой, сгорбленный, на полусогнутых коленях, вытянув шею, напряженно всматриваясь вперед сквозь очки и время от времени поднося к уху ладонь, чтобы хоть что-нибудь видеть и слышать. Заметив Индрека, он улыбнулся, сделал такое движение, точно хотел приподнять шляпу, и сказал ему через головы стоявших впереди:
— Нагнали наконец страху на тех, других, а? Индрек не сразу понял, о чем Быстрый говорит,
и постарался пробраться к нему поближе.
— Или вы считаете, что заключенных освободили без помощи страха? — продолжал Быстрый, когда Индрек оказался уже около него.— В этом мире главную роль играет страх, страх, который вы испытываете сами и который вы внушаете другим. Но возникает вопрос: чем смогут нас запугать они? Нам было проще— мы громили, поджигали, а что они должны делать? Единственное наше достояние — здоровье и жизнь. Значит, если они хотят нагнать на нас страху, они должны посягнуть на нашу жизнь и здоровье, не так ли? Проще говоря, должны начать нас убивать, иначе они не могут. До сих пор люди боялись тюрьмы, теперь уже не боятся. А если дело дойдет до того, что н смерть уже никого пугать не будет, тогда победа за нами! Как вы думаете,— обернулся Быстрый к Индреку,— страшит еще людей смерть?
— Я думаю—да,— ответил Индрек.
— Тогда ничего не поделаешь, тогда их задача легче легкого,— сказал Быстрый.
Но сейчас в толпе никто не испытывал страха, все были охвачены радостным опьянением. Ликующих было так бесконечно много, что их не могло вместить ни одно закрытое помещение, поэтому решено было отправиться за город. Собрание назначили на ближайшее воскресенье, когда каждый свободен — рабочий и промышленник, нищий и барин, ученик и учитель, мужчина и женщина, стар и млад, богач и бедняк. Пусть приходят все, кому только вздумается, пусть приходят приобщиться к радости, которую возвещают узники, освобожденные из темницы. То же, что они говорили, идя в заточение, утверждают и сейчас: «Мы возвещаем вам новую веру, и вера эта гласит: царство небесное должно быть низведено на землю — или же царства небесного вовсе не существует. И мы утверждаем: царство небесное уже настало, но богачи путем неправедным захватили его в свои руки, превратили в собственность немногих. Царство небесное надо разделить более справедливо, не то наступит конец света. Царство небесное должны делить между собой бедные, а не богатые — в этом все наши заповеди и откровения пророков. Борьба, беспощадная борьба за царство небесное на земле — вот наш боевой клич.