Раньше чувствовалось возбуждение и любопытство, теперь— подозрительность и страх. Вагон был так же переполнен, как и в прошлую поездку Индрека, но теперь здесь царило молчание и атмосфера подавленности. Сосед не доверял соседу и не решался при нем даже откашляться как следует, не то что заговорить. А если и заводил кто-нибудь речь о волновавших каждого событиях, то обязательно в негодующем тоне, осуждая тех, кто, мол, навлек на народ такую беду.
— Ну да, им-то что, пришлым поджигателям, громилам? — говорил какой-то старик.— Разве есть у : них дом или земля? Они сегодня тут, завтра там, ищи ветра б поле! А нам куда идти? Как я брошу жену и детей, куда дену скот, постройки?
И не нашлось ни единого человека, который сказал бы хоть слово в оправдание тех, кого здесь бранили. А всего несколько дней назад такие защитники непременно нашлись бы.
По дороге со станции Индрека несколько верст подвезли на своих дровнях какие-то дед и бабка. Но вдруг где-то впереди заполыхал пожар, пламя все росло. Старик остановил лошадь — хотел подождать, поглядеть, подумать, как быть дальше. Вернуться обратно, поехать другой дорогой — получится большой крюк. Нет, старик в конце концов решил все же ехать дальше: что бы там, близ дороги, ни случилось <— это их не касается, ведь они сами никого не трогают. Но Индрек счел за лучшее отстать от них и сказал, что пойдет обратно. На самом же деле он свернул в сторон} от дороги и побрел по снегу, еще не очень глубокому. Как волк, неотрывно глядел он на огонь, описывая вокруг него большой полукруг, чтобы снова выйти на дорогу.
Деревенские псы лаяли, словно чуяли голодного хищника. Но по заснеженному полю шагал только Варгамяэ Индрек и нес своей матери какие-то утоляющие боль белые порошки. Он проклинал холод и снег — по снегу труднее пробраться тайком, снег мешает вовремя заметить приближающуюся ОШ! С1ЮСГЫ сани скользят беззвучно, не то что повозка, к когда скачет конный отряд, топот копыт на снежной дороге не отдается так далеко. Если убежать с дороги в лес, на снегу останутся предательские следы, и даже ночью темную человеческую фигуру видно на белом снегу очень далеко.
Вот какая беда была с этим холодом и снегом. А ведь бог послал мороз и снег для того, чтобы люди могли привезти с болот и трясин, из-за рек и озер сено для своей скотины, чтобы могли запасти на весь год дрова и хворост, могли ездить на мельницу и в церковь, на ярмарку и в корчму, ездить даже в город, где господа ждут масла, яиц и мяса. Да, даже в город нужно ездить, ибо господь заботится о барах, чтобы у них ни в чем не было недостатка.
Выбравшись на пустынную лесную тропу, а затем к пересекающей болото канаве, Индрек подумал о том, что господь бог словно бы и о нем позаботился, послав мороз и снег: сейчас здесь было гораздо лучше идти, чем в ростепель, легче разглядеть дорогу в темноте. Если бы только не следы, предательские следы: По ним могут даже и на следующий день тебя догнать. Индрек слышал от старых охотников, будто лиса настолько хитра, что хвостом заметает свои следы на снегу. Правда это или нет, Индрек не знал, но ясно, что, будь у него хвост, у него хватило бы хитрости сейчас замести все свои следы на снегу. К сожалению, у Индрека хвоста нет, следы заметать нечем, а у лисы не хватает смекалки, а есть только хвост. Вот и остаются на снегу следы Индрека и следы лисы, когда оба они пробираются по лесу или проходят берегом канавы через открытое болото. Несчастный человек, несчастный зверь!