цающем свете неясно виднелись ветви деревьев, раскачиваемые ветром, и по временам слышалось противное, пронзительное завывание кошек, словно кого-то душили за горло.
— Негодные, нарушают покой усопшего,— пожаловалась на кошек госпожа Куузик.
Индрек брал из портфеля одну книгу за другой, читал названия, перелистывал. Госпожа Куузик между тем продолжала рассказывать.
s—' Правда, покойному нравилось слушать кошек тут у окна. Часто говорил в шутку, что нигде коты не кричат так красиво, как здесь. Но лунного света не любил, ему нравилось, когда коты кричат в темноте, в полной темноте. Потому, наверное, что он однажды ко мне сватался, сидел как раз вот тут у окна, а в саду было темно и, кричали коты. Тогда он и заговорил об этом. Вот почему он любил котов из нашего сада. Напоминают молодость — так он объяснял. Я тогда не согласилась сразу, хотела еще подумать, но он больше об этом не заговаривал. Хотя и кошки кричали иной раз, когда он здесь обедал у окна, а он все-таки ничего не говорил такой он был. Только нынче летом напомнил о том разговоре: теперь, сказал он, ско50 настанет свобода, теперь можно и об этом говорить. Теперь все будут делать то, чего раньше не могли. А потом вдруг не стал приходить обедать, и я взялась читать похоронные объявления. И видите, что из этого вышло.Госпожа Куузик повернулась к гробу, поправила что-то. Индрек в это время читал: Прудов. «Что такое собственность?»;
В этой книге он нашел листок, на котором было написано по-немецки: «Если кто-нибудь у нас спросит: «Какова ваша наука?» — мы ответим: «Братство!»—«А ваш принцип?»— «Братство!»— «Ваше учение?»— «Братство!» — «Ваша теория?» — «Братство!» — «Система?»— «Братство!» В книге Вейтлинга «Die Mensch-heit.wie sie ist und wie sie seinsollte» * Индреку попался листок с отрывками из речи Бисмарка, в которой говорилось о праве рабочего получить работу, если он здоров, лечение, если он болен, и обеспечение, когда он состарится. Кроме того, здесь была книга какого-то англичанина, где трактовалось о распределении богатств, и «Полный толкователь снов» на эстонском языке, испещренный пометками. Flo Индреку пришлось оставить книги, так как госпожа Куузик снова обратилась к нему и стала рассказывать:
— Я ведь тогда последовала вашему совету и отнесла ему обед домой. Подумала — вдруг он снова заговорит о том же, тогда я скажу ему: девочки мои выросли, в этом отношении я теперь человек свободный... Но он съел принесенный обед и начал после этого снова приходить сюда, а только насчет кошачьего крика или чего другого — больше ни слова не говорил. Я нарочно кормила и чужих кошек, приваживала их в сад, чтобы их здесь побольше кричало, хотела посмотреть — вспомнит ли он, обмолвится ли хоть словечком. Но нет, точно в рот воды набрал.