— Ну, все равно.— И направился туда, где небыло людей. Сделав десяток шагов, он остановился среди сосен.— Дальше не пойду, тут нас никто не услышит.
— Зачем вы здесь? — спросил подвыпивший парень.
— Как и все остальные — слушаю речи,— ответил Индрек.— А почему вы об этом спрашиваете?
— Это наше дело,— заявил парень.— А вы шпионите.
— Да не так! — опять вмешался второй, но этим только подлил масла в огонь. Подвыпивший так и вскинулся:
— А какого черта тут еще миндальничать? Ведь тот, второй,—шпик! Куда он смылся? — повернулся он к Индреку.— Побежал доносить? А вы остались подслеживать? Знаем вас!
— Вы ошибаетесь,— сказал Индрек. Он начинал догадываться, в чем дело.
— Вот как? Ошибаюсь, значит? А ну, говорите сейчас же: служит он в полиции?
— Служит,— ответил Индрек.
—Ага-а! — торжествующе воскликнули оба парня.
— Полицейских ищеек нам гут не надо. Хотите, чтобы кости целы были, так проваливайте отсюда,— добавил хмельной парень.— И тому скажите, когда вернется: в другой раз мы слов тратить попусту не станем, сразу руки пустим в ход.
Потом оба исчезли в толпе, как и появились. Индрек постоял немного на том же месте, где они его оставили. Вдруг ему пришла хорошая мысль, жаль только, что она запоздала. Почему он не сказал этим юношам, что знает калеку Лохка и живет у него на квартире? Интересно, какой у них был бы вид! И Индрек вернулся на прежнее место, чтобы дождаться Отставеля или же, если увидит тех молодых людей, сказать им все, о чем сперва позабыл. Второй оратор говорил о правах — о правах рабочих, чей тяжкий труд кормит и одевает весь мир. Ноэтих прав не хотят признавать; шакалы-жандармы, полицейские псы, кровопийцы-капиталисты, угнетатели-помещики, все буржуа, сосущие, как пиявки,: кровь и пот рабочего, не хотят признавать этих прав. Поэтому рабочий сам возьмет свои права, сам возьмет свои подлинные права и даст их также и другим — старым и молодым, всем, у кого мозолистые уки, натруженные спины...