Отец считал, что в темноте идти этой дорогой не годится, но сыновья твердо стояли на своем — они хотели пройти так, чтобы здесь, в родных местах, их :т одна душа не видела. Ночным поездом Индрек приехал, ночным хотел и возвратиться в город.
Антс, вызвавшись проводить Индрека, имел в виду свои особые дела и заговорил о них сразу, как только братья остались одни. Во-первых, как Индрек считает— настанет ли в конце концов эта подлинная свобода, о которой твердит волостной писарь? Такая свобода, когда нет больше ни царя, ни губернатора. :ш войска, ни полиции, а только милиция, иными словами — сам народ? Придет ли конец помещикам и поместьям сейчас, когда им всем сунули красного петуха? Начнется ли теперь всеобщий раздел помещичьих земель, так чтобы каждый получил свою долю? Нужно ли оказывать сопротивление конным Отрядам, которые носятся по всему краю? Правда ли, что в городе у революционеров оружия достаточно, и когда придет время, каждому бойцу дадут винтовку я бомбу? Придут ли революционеры из города на помощь деревне, если тут придется туго, и что вообще Индрек думает обо всей этой заварухе? Такие вопросы сыпалась градом: Антс полагал, что его образованному брату ничего не стоит на них ответить. Даже у писаря на каждый вопрос готов ответ, а ведь Индрек наверняка знает все эти революционные дела гораздо лучше. Индрек прибыл прямо из города, где находится главный очаг мятежа и где принимаются важнейшие решения, так что им в деревне только и труда остается, что выполнять их.
Но Индрек своими ответами и вообще своими речами принес брату большое разочарование, такое большое, что и сам как бы превратился в глазах Ант-са в одно сплошное разочарование. Антс не понимал — чему же этот Индрек учился там в городе, чем он занимался, если самых простых вещей не знает? И зачем он им присылал книги и газеты, зачем писал такие длинные письма, если у самого нет ясного понимания дела? Индрек колеблется, что-то мямлит. Мямлит--вот самое подходящее слово, по мнению Антса! Вот писарю все совершенно ясно. Он говорит: жги — к больше ничего. А Индрек: к чему жечь, нужны только деньги и оружие. Черт побери, зачем еще оружие, если у революционеров и так его хватает? Писарь знает точно, оружия хватает с лихвой. Или все это ложь — свобода, революция? Все это ошибка — поджоги и мятежи? Все обман народа — газеты, книги, речи, сходки, решения, резолюции, лозунги, манифесты? Неужели все это какая-то картежная игра?
В то время, когда Антс по дороге домой размышлял над этим, Индрек без всяких помех добрался до станции и стал ждать поезда. Но поезд запоздал, не пришел. Почему? Никто толком не знал. Служащие, которых об этом спрашивали, отвечали уклончиво, пожимая плечами,—то ли сами ничего не знали, то ли считали более благоразумным помалкивать: bcs; обстановка, носившиеся в воздухе слухи говорили о to.v, что следует быть весьма осторожным.
Но если случалось встретиться двум-трем знакомым, они, сбившись тесной кучкой, шептались о развинченных рельсах, взорванных мостах, железнодорожных катастрофах, о конных отрядах, их стычках