А теперь скажите сами—-где ж тут сострадание, жалость или христианский дух? Это чисто деловой подход, выгодная уплата долга. Мария, конечно, и на грош ничему этому не верит. Она говорит просто: ты не хочешь, чтобы я и дети были тебе благодарны, для того и выдумал всю эту историю. И знаете, что она мне недавно сказала, да еще почему-то перейдя на «вы»? «Вы эгоист, противный эгоист!— так она кричала.— Хотите только делать другим добро, а другие не смей для вас ничего делать. Даже поблагодарить нельзя, тычут тебе в кос какого-то покойника, которого ты никогда в глаза не видела!»—<«Но, Мария, ты же приносишь мне обед»,— возразил я. «По-вашему, этим можно отплатить за все, что вы для нас делаете?» — спрашивает она прямо-таки со злобой и презрением. «Ну ладно, говорю, если ты считаешь, что этого мало, можешь еще стирать и чинить мне белье. Штопай и носки, если уж на то пошло. Но я тебе не советую этим заниматься, то есть стирать белье: рубашки у меня грязные и пот пахнет скверно. И белье я меняю не каждую неделю, ведь работа у меня чистая, только бумага да типографская краска; а во-вторых, я революционер, не хочу в роскоши жить, когда мои товарищи сидят в тюрьме. Дазке- бороду отпустил, чтоб не видно было засаленного белья. А носки, говорю, у меня почти все без яя-ток — я их меняю еще реже, чем белье. Но если те так уж хочешь, буду менять белье каждую неделю, чтоб так страшно не занашивалось, а носки — хоть а два раза в месяц». Так я ей все объяснил и жду —что она скажет. А она ничего не ответила, заревела и ушла. Это было как раз перед вашим приходом, так что я и не знаю толком, чем это кончится, будет она мне белье стирать и драные носки штопать пли не будет.
— Будет обязательно,— сказал Индрек.
— Хорошо бы хоть это. А еще лучше, если б она наконец поняла — никакой я не благодетель, а просто порядочный человек, который платит свои долги так, как ему легче и выгоднее.
— Вы, пожалуй, и сами не очень-то верите в то, что говорите,— заметил Индрек.
— Я-то верю,— отозвался Вильясоо,— и вам объясняю для того, чтобы вы тоже поверили: я надеюсь, что вы поможете мне вразумить Марию, вас, человека постороннего, она, может быть, скорее послушает.