Верно, барин, верно,— согласился солдат—Напишу им после, когда все пройдет и забудется, либо сам скажу — пусть всегда, где бы ни были, молят бога, пусть никогда не забывают помолиться за благодетеля, который спас их отца. А ежели у нас с женой еще родятся дети, и им прикажем век за вас бога молить.
— А знаете,— сказал Индрек,— я ведь вам отдал чужие деньги, которые у меня были на хранении, я за них отвечаю.
— Ох господи! — испугался солдат.— Что же теперь будет!
-- Сам не знаю,— ответил Индрек,-— да как-нибудь перебьюсь, у меня ведь ни жены, ни детей нет.
— Но есть, наверно, мать и отец, сестры и братья? — спросил солдат.
-- Есть,— промолвил Индрек,— против них-то вас ;г посылают — они живут в деревне.
— Именем спасителя нашего Иисуса Христа клянусь — никогда в жизни не поднимется моя рука против вашего семейства, родичей, друзей и знакомых, что бы там со мною ни было! — произнес солдат и перекрестился.
— Напрасно вы так клянетесь,— сказал Индрек,— мой поступок того не стоит. Но об одном я вас все же попрошу, товарищ. Помните сами и объясните другим в своей роте: если вас пошлют в деревню, против крестьян, и скажут, что они бунтовщики, то знайте — крестьяне не бунтовщики, а самые мирные жители; они только не хотят, чтобы на них ложились все тяготы, в то время как у помещика все права.
— Стало быть, из-за помещиков нас сюда и прислали? — спросил солдат.
— Да, именно из-за помещиков вас не пустили домой, к детям, а прямо от японцев послали сюда. Помещики и их прихвостни вопят перед царем — здесь, дескать, бунт. Хотят еще крепче крестьянину на горло наступить.
— Будьте уверены,— заявил солдат,— я это запомню и другим передам. Я понял, я грамотный, и отец мой был грамотный.
Говоря это, солдат снова и снова вертел в пальцах деньги, как будто не верил своим глазам.
— Спрячьте деньги,— посоветовал ему Индрск.