Д'.ейгас с товарищами возвратился к помещичьему лому, собираясь сесть в коляску и ехать дальше, но здесь столкнулся с новой неожиданностью: в коляске оксз;:лось множество краденых вещей. Это открытие было тем убийственнее, что совсем недавно, когда Мейгас пытался помешать людям грузить на телеги чужое добро, кто-то крикнул ему,— дескать, он, Мейгас, сам хочет все себе заграбастать; Мейгас тогда дал честное слово революционера, что он и его товарищи ищут только денег и оружия, которые нужны для свержения царского правительства и власти помещиков. И теперь он вдруг обнаруживает, что в его коляске полным-полно чужого добра, словно он со своими товарищами — самый заурядный грабитель и разбойник! Он хотел, не говоря ни слова, все выбросить бон, очистить коляску, но товарищи вмешались и удержали его:
— Оставь, это же золото и серебро! Все равно что наличные деньги. Если мы и этого не возьмем, то вообще ничего не добудем, только попусту проездим.
Мейгас остановился в раздумье. Потом подошел к другим повозкам, осмотрел их и спросил:
— Только золото и серебро?
— И оружие тоже,— ответили ему.
Мейгас снова помедлил, как будто не верил словам своих спутников, и Индрек очень хорошо знал, насколько оправданы его сомнения. Наконец Мейгас все же сел в коляску: он пришел к заключению, что его отряд слишком поредеет, если он ко всему будет подходить со своим собственным мерилом. Тут уж ничего нельзя было поделать: отдельный человек не мог изменить окружающего, а вынужден был сам измениться, если не хотел погибнуть или, в лучшем случае, остаться в полном одиночестве.
Подавленный, отъехал Индрек от барского дома, вокруг которого копошились неизвестные люди — мужчины, женщины. Он взглянул на то место под деревом, где оставался снятый с телеги комод, но он уже исчез без следа. Пропали и высыпанные из мешка вещи. Здесь стоял сейчас каурый конь с вогнутой спиной и гладким крупом, с прекраснейшей длинной светлой гривой и слегка волнистым хвостом. Тут же суетились уже знакомые Индреку бабы, поднимая на телегу диван. Рядом на земле лежали отломанные диванные ножки.
Следующую остановку сделали около винной лавки, разгромленной еще раньше; теперь ее только подожгли. Когда Индрек подъехал к лавке, все уже было проделано, следили только за тем, чтобы никто не потушил разгорающийся огонь. Когда эта забота миновала, поехали с громкими криками дальше, а продавец с женой принялись вытаскивать из огня свой скарб.