Не мызы конфисковал, я ездил навестить мать, а теперь приехал в город за лекарством для нее,— возразил Индрек.
— Так вот тебе мой совет: если хочешь свою мамашу порадовать — брось и думать о лекарствах. Сейчас, если городского человека в деревне застукают, сразу, без всяких разговоров — на сук или же каким-нибудь другим способом на тот свет отправляют. У нас считают так: кто из города в деревню едет, тот задумал громить и жечь мызы.
— Все равно,— ответил Индрек.— Лекарство матери я отвезу.
— А я бы на твоем месте отсиделся хоть несколько дней в городе, посмотрел бы, как развернутся события. Сейчас власти только берут разгон, скоро в деревне будет куда хуже, чем в городе. Сведениям нашего старика можно верить. Он всегда говорит: еще недавно бунтовщики могли бы и полицию в свои руки забрать, так же как публичные дома и монопольки, а сейчас полиция (на самих бунтарей лапу накладывает. Жаль только, что на Вышгороде в тюрьме места мало, сажать некуда, приходится волей-неволей вешать и резать. А наш старик этого не любит, он человек мирный, поэтому очень рад, что палаческим делом занимаются войска. Наш старик скорее к революционерам переметнется, чем будет людей убивать,— вот он какой мирный человек. Войска —это дело другое, совсем другое,— говорит наш старик. Войско создано для убийства. А полиция работает тихо, мирно, она — слуга народа...
Так Отставель обучал Индрёка полицейской социологии, и Индрек старался не возражать, иначе планы ночлега могли разрушиться, а это поставило бы его в очень затруднительное положение.
На другой день Индрек получил от Вийдика нужное лекарство — какие-то порошки. Но прежде чем отдать их Индреку, Вийдик долго вертел в руках коробочку. Он, мол, поступает не по закону, и если все же это делает, то только потому, что они с Индреком когда-то вместе жили у Мауруса в «Сибири».
— Одного порошка вполне достаточно,— объяснял Вийдик.— Лишь в крайнем случае — два, а три сразу — это слишком много, запомни хорошенько.
— Запомню,— ответил Индрек,— можешь быть спокоен.
На том они и расстались. Но едва Индрек отошел с десяток шагов, Вийдик догнал его чуть ли не бегом и потребовал порошки обратно, говоря, что хочет заменить их другими, более подходящими. Индрек н? хотел об этом и слышать, так как думал сегодня же вечером уехать из города, если будет хоть малейшая возможность. Они долго стояли на улице и спорили из-за порошков, потом Вийдик наконец согласился и ушел восвояси.
С Вильясоо Индрек столкнулся на улице в сумерки. Но этот человек настолько изменился, что его можно было узнать только по голосу да по его манере морщить нос: он сбрил свою рыжую бороду, подстриг длинные волосы, переменил одежду.