Ваш страх совсем напрасен, я вернусь через несколько дней. Пойдемте, я провожу вас до ворот.
— Нет, не надо,— возразила Кристи.—Лучше я провожу вас до того угла, где я стояла и прислушивалась. Пойдемте, я провожу, провожать так хорошо.
Они шли, по-прежнему обнявшись.
— Помните, когда мы еще так шли? — спросила Кристи и продолжала, не дожидаясь ответа: — Тогдав городе было светло-светло, горел немецкий театр.А когда мы стояли и смотрели на огонь, вы сказал, что это, наверное, сделал злой человек. И знаете, чтовы еще сказали? Что у вас дома, когда где-нибудь было видно зарево, ваш отец читал молитву, а когда горело в нескольких местах сразу, то он читал несколькомолитв.
Верно, Индрек и сам вспомнил, что говорил тогда нечто подобное.
Когда они дошли до угла, Кристи снова порывисто обняла Индрека и судорожно прижалась к нему.
— Идите! Уходите скорее! Я буду слушать ваши шаги!
Индрек не говоря ни слова быстро зашагал прочь. Но не прошло и нескольких минут, как он услышал у себя за спиной чей-то бег, повернулся и пошел навстречу бегущему.
— Я не могла, я должна была еще раз вас увидеть, простите,— с мольбой проговорила Кристи.
— Это все из-за темноты,— произнес Индрек, чуть ли не поднимая девушку на руки и шагая с ней обратно.— Вы теперь видите, что я должен вас проводить, а не вы меня.
Но когда они дошли до того же угла, Кристи вдруг вырвалась от него.
— Стойте тут, а я побегу! Или нет, лучше сделаем так: побежим оба, каждый в свою сторону. Раз, дза...
Но она не успела еще сказать «три», как Индрек снова обнял ее с такой силой, что косточки затрещали.
— Ли, ай! — вскрикнула Кристи.— Вы меня задушите.— Словно в отчаянном страхе вырвавшись из рук Индрека, она пустилась бежать и вскоре пропала в темноте. Индрек бросился в другую сторону и побежал, как только позволяли тяжелые сапоги. Когда у него перехватило дыхание, он остановился, чтобы прислушаться, потом спокойно продолжал путь.