Глава XVII Вернувшись вечером после похорон домой и улегшись в постель, Индрек почувствовал, что вот сейчас впервые за долгое время к нему придет крепкий, спокойный сон.

—  Будут деньги — поедешь, не будет — не поедешь,— промолвила мать.

—  Я хоть украду где-нибудь денег, а все равно уеду,— упрямо заявила Кристи.

—    Где бедному человеку украсть! — вздохнула мать.— Отец всегда говорит, что крадут не бедняки, а богачи, потому они и богатые, что крадут.

—    Тогда я тоже стану воровать, потому что хочу разбогатеть.

—    Что это тебе сегодня в голову взбрело?—-удивилась мать.— Смотри, чтобы отец таких разговоров не слышал.

   Думаешь, отец был бы так уж против воровства, если б можно было разбогатеть? — спросила Кристи.

   Послушай, ты просто меня пугаешь! — воскликнула мать, испытующе глядя дочери в глаза.— Откуда у тебя такие мысли?

   Это — свобода мысли,— объяснила Кристи.— Это значит думать все, что приходит тебе в голову, все, что захочешь. Я учусь мыслить свободно, так чтобы всякие, всякие мысли были наготове, если они понадобятся революции.

   Ты с этой революцией совсем ополоумела,— безнадежно махнула рукой мать.

   Но это же так просто — свобода мысли! — воскликнула Кристи и начала объяснять, что под этим подразумевается.

Но ей так и не удалось растолковать матери, и под конец девушка потеряла терпение.

— Ах, господи, как ты, мама, не понимаешь! Это же так просто! Сейчас иначе нельзя, надо уметь мыслить свободно. Господин Паас может думать обо всем, решительно обо всем. Ты и представить себе не можешь, чего он только не думает! Мне с ним и не сравниться. Ты вот говоришь, что я совсем ополоумела, а послушала бы ты его! Просто сумасшедший — и больше ничего. Но он говорит, что иначе нельзя, потому что время революционное.

— Значит, от него у тебя эта дурость,— заметила мать.— Он тебя и на площадь тогда потащил...

Оглавление